Несколько материалов о притравке:
О притравке с разных сторонКаждой охотничьей собаке необходим выброс энергии; иначе хозяин получает массу проблем. И дело тут не только в больших физических нагрузках, — хотя и они очень важны. Но любой собаке от природы присущ охотничий инстинкт, стремление преследовать и ловить добычу. А у охотничьих собак этот инстинкт бережно сохранялся и культивировался селекционной работой в течение многих десятилетий, а то — и не одного столетия. Если этот инстинкт не получает своего удовлетворения, ваша охотничья собака будет неизбежно драться со своими сородичами; преследовать любую попавшуюся по дороге кошку (знаете, сколько собак гибнет под колесами, рванувшись за кошкой на противоположной стороне улицы?); гоняться за птицами (к несчастью, известно много случаев гибели собак, ринувшихся за птицей из окна или балкона высокого этажа).
Если вы не любитель охоты, то лучший способ снять излишки энергии и убрать психологические стрессы охотничьей собаки — периодическое посещение притравочной станции.
Существует весьма распространенный предрассудок, что притравка — это ужасная жестокость. На самом же деле обвинять в жестокости притравочную станцию — это примерно то же самое, что считать организованной преступной группировкой спортивную секцию бокса или борьбы. Ведь зверь на притравочной станции, — будь то лиса, енот, барсук, кабан или медведь, — выступает отнюдь не в роли жертвы, но спарринг-партнера, причем, как правило, он находится в более выгодном положении, чем собака. Давайте попробуем отвлечься от эмоций и спокойно разобраться, что же такое притравочная станция, и как там проводится работа.
Где в принципе сегодня может жить дикий зверь? Ну, во-первых, на воле. И, если ему повезло родиться в заповеднике или заказнике, все отлично. А если — нет? Вы знаете, какая экологическая обстановка в лесах Ленинградской области? Сколько свалок, мусора, гаревых проплешин и тлеющих торфяников? Далеко не всегда зверь в этих лесах может добыть себе пропитание. Многие из них вынуждены кормиться на помойках поселков и окраин городов области. Понятно, что животные болеют (вспомним, что дератизаторы периодически разбрасывают на таких помойках крысиный яд); а организация ветеринарного лечения диких животных в больших масштабах сегодня — утопия. Жизнь животных на воле тяжела и коротка; давайте все-таки не забывать об этом. Так, в сентябре 2006 года в интернете широко обсуждалась акция экстремистского крыла «зеленых», выпустивших из зверосовхоза «Пионерский» Ленинградской области 30 000 норок. Около 95% (!) выпущенных зверей погибли; так якобы гуманная акция оказалась на деле варварской и даже садистской.
(Об этом трагическом происшествии читайте здесь:
http://www.utro.ru/news/2006/09/04/580571.shtml http://www.47news.ru/1/7412/p10/ http://www.novostispb.ru/comments/comments_1822.html )
Зоопарк? Да, конечно, там животных кормят и лечат. Но за это они нередко расплачиваются стрессами и депрессиями, поскольку лишены возможности проявлять свои природные инстинкты. Вы, несомненно, знаете, что далеко не все животные размножаются в зоопарках, — что само по себе говорит об их психологическом неблагополучии. Недаром каждое пополнение в Санкт-Петербургском зоопарке становится радостным событием и широко освещается телевидением и прессой. В американских зоопарках очень много времени и внимания уделяют разработке программ «развлечения» животных и снятия стрессов. В наших же зоопарках ситуация, увы, несколько другая: дай бог, чтобы финансирования хватало на полноценное питание, грамотный уход и квалифицированное лечение.
Вот и получается, что для зверя на сегодняшний день жизнь на притравочной станции — оптимальный компромисс между жизнью на свободе и в неволе. С одной стороны, его здоровье находится под постоянным ветеринарным контролем; его кормят — полноценно и научно обоснованно. С другой стороны, природные инстинкты зверя получают выход в еженедельных тренировочных схватках с собаками, что позволяет снимать стрессы и депрессивные состояния, да еще и постоянно поддерживать животное в отличной рабочей форме. Дело в том, что звери получают от притравок, этих «тренировочных боев» несомненное удовольствие. Достаточно посмотреть, как отправленные «на отдых» лиса, барсук или енот упорно пытаются выбраться из вольера, чтобы продолжать «выяснять отношения» со своим спарринг-партнером, привезенной на притравку собакой. Каждый зверь (лиса, енот, барсук, кабан) работает ТОЛЬКО ОДИН РАЗ в неделю. И, надо сказать, не очень-то доволен этим: просится работать чаще!
Кроме того, каждая притравка непременно проходит под контролем опытного мастера. Так, например, в искусственной норе, как только осуществляется физический контакт между зверем и собакой, нор-мастер немедленно их разнимает. После нормальной притравки у зверя — лисы, енота, а уж тем более барсука — вы вряд ли обнаружите не только травму, но даже и царапину. Дело в том, что животные на притравочной станции находятся, как правило, в гораздо лучшей физической форме, чем это часто бывает в природе. В частности, полноценное, постоянное и обильное питание дает зверю солидную жировую прослойку. А это означает, что нанести ранение такому зверю — очень трудно.
Не будем лукавить и говорить, что травмы (как у зверя, и у собаки) полностью исключены. Иногда, к сожалению, бывает. Но вы прекрасно знаете, что травму можно получить и на улице, и дома. И, если такая ситуация случается, в дело немедленно вступает ветеринарный врач, который непременно дежурит на станции во время притравки. После оказания помощи зверь сразу отправляется на «санаторный» отдых и лечение — до полного выздоровления.
Откуда на притравочных станциях берутся звери? Взрослых енотов часто привозят охотники — подранков, или просто найденышей, получивших травму. Такого зверя прежде всего лечат, прививают, гонят глистов и кожных паразитов — в природе животные без глистов, блох и клещей практически не встречаются. Все это время зверь находится на карантине. На притравку его ставят только после полного выздоровления. Точно так же поступают с маленькими лисятами, оставшимися без матери — понятно, что в природе у них нет шансов выжить. А вот взрослых лис, живших на воле, на притравочную станцию не берут: такая лиса может погибнуть от стресса. А откуда же берутся взрослые лисы? Очень просто: их выкупают в зверосовхозах. Да-да, в тех самых зверосовхозах, где лиса живет один год, после чего ее забивают на шкурку. Таким образом, притравочная станция — это шанс продлить лисе полноценную жизнь. Сейчас на станции Форносово-Флора таких лис восемь. Трое из них живут уже три года (то есть, в три раза дольше, чем им полагалось в зверосовхозе), чувствуют себя прекрасно, бодры, веселы и полны сил. Остальные лисы из зверосовхоза — пока маленькие, им еще нет и года; и, конечно, в притравках они не участвуют. И не будут участвовать, пока не войдут в полную силу.
И еще очень важно: на притравочной станции звери живут и полноценной «личной» жизнью: они постоянно приносят детенышей. Весной на станции Форносово-Флора появились пять маленьких енотиков. Подумайте сами: если бы звери были несчастны, разве они размножались бы? Конечно, беременная самка в притравках тоже не участвует, — сами понимаете, будущая мама.
Тот, кто никогда не бывал на притравках, может беспокоиться за свою собаку: раз звери живут в таких хороших условиях, как же моя малышка — такса, фокстерьер, бордер-терьер и т.д., — ни разу прежде не встречавшаяся с диким животным, выйдет из этой ситуации без травм? Не волнуйтесь: ситуация полностью находится под контролем. Если вы приехали на притравку в первый раз, никто не поставит собаку к сильному, суровому и опытному бойцу. Зверь подбирается так, чтобы силы были примерно равны. Вот научится — тогда можно будет поставить и зверя посильнее да поопытнее, чтобы училась дальше. И на испытаниях собака покажет свои самые лучшие рабочие качества. И вы несомненно почувствуете за собаку гордость!
Притравка собак.Проведение притравок на испытательной станции - это школа и для собаки и для охотника. У кровных охотничьих собак высокий природный охотничий инстинкт, тем не менее молодой собаке, как и молодому охотнику, необходимо и знакомство со зверем и многократные тренировки. В лесу на практической охоте собака находится в непосредственном контакте со зверем и не имея достаточного опыта подвергается серьёзному риску, кроме этого от собаки требуется целый ряд последовательных действий, направленных на достижение целей охоты, чего трудно добиться без специальной подготовки. Притравка проводится в относительно ограниченном пространстве и помогает охотнику понять собаку, определить её наклонности, манеру поведения, реакцию на различные ситуации, добиться желательного отношения к зверю и требуемого послушания. Натаска (обучение) собак в природных условиях ограничена охотничьим сезоном, статусом угодий, наличием разрешительных документов и посторонними помехами («не нужные» животные и птицы, другие охотники и их собаки, автодороги, лесорубы, туристы, грибники и т.п.), поэтому притравка на испытательной станции во многом заменяет натаску молодых собак в лесу.
Взято с
http://vkontakte.ru/club8075683